“Я недаром узнал тюрьму, страх и голод – поклониться пришлось всему”, – писал во время ссылки в Караганде сын поэта Сергея Есенина. У 91-летнего Александра Есенина три дня гостил наш земляк.
“И нет вопроса: за что, куда?”
Специалисты и посвященные, похоже, забыли о нем. Широкая публика особо и не знала. А он, родной сын Сергея Есенина Александр Есенин-Вольпин, живет в США, в Бостоне, в доме престарелых. Пенсия – 850 долларов. Он не знал своего отца, но носит его фамилию. Из официально признанных он последний, четвертый ребенок Есенина. И ныне единственный оставшийся в живых. Александр – внебрачный сын поэта от поэтессы и переводчицы Надежды Давыдовны Вольпин. Тысячи страниц переводов с немецкого, французского, греческого, туркменского, в том числе Овидия, Гете, Гюго, – ее работа.
В юности писала и читала с эстрады стихи. В 20-е годы познакомилась с Сергеем Есениным. В начале 1924-го, после разрыва с Есениным, уехала из Москвы в Ленинград, где вскоре родила сына.
Александр Сергеевич известен как активный борец за права человека, математик и поэт. Окончил мехмат МГУ, защитил диссертацию по математике и получил направление на преподавательскую работу в Черновицкий университет. Там же впервые был арестован за чтение собственных стихов в кругу друзей – стихи посчитали антисоветскими. Признали невменяемым, после чего поместили в ленинградскую психиатрическую больницу.
А вскоре отправили в ссылку в Караганду на пять лет. Через три года, в 1953-м, после смерти Сталина, освободили по амнистии, вернулся в столицу, занялся опять наукой.
Он активно работал в Комитете по правам человека, созданного Дмитрием Сахаровым. Писал доклады о праве на защиту психически больных, о международных пактах о правах человека и т. д. В итоге в марте 1972 года власти дали Александру Сергеевичу понять, что лучше бы ему уехать из страны. И уже в мае того же года он эмигрировал в США.
Живого свидетеля и хранителя тайн непревзойденного мастера русской лирики долго прятали по спецпсихлечебницам. Пока он не нашел приют в доме престарелых.
Семейные тайны этого человека уже 90 лет хранятся в спецархиве под грифом “секретно” (который официально будет снят только в 2025 году), будоражат умы исследователей и разжигают фантазию журналистов.
“Ко мне казах приедет!”
– Есть в жизни встречи, которые ждешь с интересом и нетерпением. Я давно хотел поговорить с Александром Сергеевичем, побольше узнать о его жизни, проведенной в ссылке в Караганде, – рассказывает доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент НАН РК Нурлан Дулатбеков. – Недавно я специально взял отпуск и полетел в Бостон к этому человеку удивительной судьбы.
Это потом сотрудники дома престарелых, где живет потомок большого поэта, расскажут Нурлану Орынбасаровичу, что Александр Сергеевич накануне его приезда не спал несколько ночей, очень волновался и все время с волнением спрашивал: “Ко мне казах должен приехать, его нет еще?”
Комната на двоих, по-домашнему разбросаны вещи. Под рукой стакан сока и любимая книга. Что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость? Потухший взгляд. Тонкие руки, словно сухие ветви старого древа. Но и сейчас в его худощавом лице угадываются фамильные черты певца русской души и московского озорного гуляки.
– Когда я вошел в его комнату, поздоровался, Александр Сергеевич, как и я, был сильно взволнован, – вспоминает Нурлан Орынбасарович. – Мы почему-то долго смотрели друг на друга. И первый вопрос, который он задал: “А Михайловку с Карагандой уже соединили? А то за Михайловкой были большие заросли караганника, гуляло много волков. Страшно было домой после работы идти”. После моего “это давно часть города” напряжение почему-то спало, и мы, как старые знакомые, стали общаться легко и непринужденно.
Сына поэта в Караганду привезли в вагонзаке и разместили в тюрьме. Через некоторое время дали однокомнатную квартиру в Михайловке. По существующим правилам в ближайшие несколько дней он должен был найти работу.
По первой профессии он был математиком с престижным дипломом Московского университета. Вначале Александр Сергеевич пошел в Учительский институт, который был на площади Гагарина. Но там ему отказали, указав на то, что он ссыльный. Потом были робкие попытки попасть в местный политех. Там было то же самое. Вскоре он познакомился с Наумом Коржавиным. Тот работал в нынешней газете “Индустриальная Караганда”. Туда же он попытался устроить и Александра Есенина. Но…
– Мне не нужна это коммунистическая листовка, – ответил Есенин-младший.
– Дошел почти до отчаяния, когда один его знакомый инженер, фамилию точно не помню, кажется, Ахметов, сказал ему: “Слушай, в Михайловке есть школа, там нужен учитель математики. Попробуй, я помогу тебе”. И Александра Сергеевича приняли. Работу в школе он называл самым благоприятным периодом в карагандинской странице его жизни. Со школьниками мог общаться бесконечно, дети же тянулись к нему, – продолжает рассказывать Нурлан Орынбасарович. – Жизнь стала налаживаться.
Местное население с ним осторожничало, когда узнавало, что он ссыльный. Но, по его признанию, местные казахи находили возможность его поддержать.
По воспоминаниям Александра Есенина-Вольпина, Караганда в ту пору была повсеместно серой, невзрачной, город только начал активно застраиваться после войны. Все в основном ходили в гимнастерках или в очень плохой одежде, материальное положение было тяжелым, люди старались как можно больше работать, чтобы быстрее наладить жизнь.
Получив первую зарплату, на маленькой местной барахолке Александр Есенин купил железную кровать, посуду и другие необходимые в быту вещи.
В ту пору в Караганде было очень много военнопленных – немцев, японцев. Он сравнивал их жизнь со своей и радовался, что ему удалось устроиться лучше. Вскоре Александр Сергеевич начал заниматься наукой, много внимания уделял математической логике, искал в библиотеке интересные книги, общался с людьми.
– Вот это место на Ленина, 17, где мы сейчас разговариваем, когда-то было однокомнатной квартирой одного из величайших ученых минувшего века – Александра Чижевского, – напомнил Нурлан Орынбасарович. – Этот человек был не только талантливым изобретателем, но еще и основоположником космобиологии и гелиобиологии, человеком, предложившим новое философское понимание всемирной истории. В 1942 году Чижевский был арестован. С 1950 года жил в ссылке в Караганде. В 1958-м его реабилитировали. Александр Есенин любил приходить к нему в гости, они долго беседовали. Ему были близки литературные пристрастия Чижевского.
“И тебя любил я только кстати, заодно с другими на земле”
Александр Сергеевич не восхищается своим отцом, но и не обижается на него. Говорит скупо: у родителя было много женщин. Одна из них – его мать. Есенин не против был жениться на Надежде Вольпин при условии, что она бросит писать. Она не бросила. Он не женился. Да и в официальных браках Есенин счастья не нашел. Союз с актрисой Зинаидой Райх, с американской танцовщицей Айседорой Дункан, с внучкой Толстого Софьей. Все эти отношения были скоротечны. Поэт не мог остепениться. Его сын тоже был женат несколько раз. “Семейная жизнь – совсем не для меня”, – признался он карагандинскому гостю.
– Тогда я спросил: “А Вы писали стихи в Караганде?” – рассказывает Нурлан Дулатбеков. – Он стал перечислять: “Разбитое сердце”, “Весенний лист”, “Я когда-то стоял другой”, “Я вчера еще резвился на полянке”, “Не играл ребенком я с детьми”, “О, сограждане, коровы и быки!”… И прочитал мне некоторые из них. Потом мы много говорили о простых вещах, Александр Сергеевич вспоминал свою первую любовь на карагандинской земле. А затем резко сменил тему, сказав: “В 1953-м мой главный противник (Сталин) сдох…”
Это дало ему возможность вернуться в Москву. Там он начал писать философский трактат, идею которого обдумал в Караганде.
Три дня я гостил у Александра Есенина. Рассказал ему, что в Казахстане 31 мая – День памяти жертв политических репрессий, о музее Карлага в Долинке Карагандинской области. Он сразу живо отреагировал: “Это сталинское здание еще стоит”? – “Да, и там среди жертв политических репрессий, знаменитых узников Карлага, висит и Ваш портрет”. Он улыбнулся и надолго задумался о чем-то своем. Мы привыкли друг к другу за столь короткое время. Перед отъездом я надел на него казахский чапан и пошутил: когда Вы были у нас в Караганде в суровые 50-е годы, мы не смогли Вам ничего подарить, оказать должный прием, поэтому примите сейчас от нас наш национальный халат. Он долго смеялся, а потом сказал:”Да, к сожалению, тогда я не мог сообщить о своем приезде…”
Несмотря на усталость и возраст, Александр Сергеевич много шутил.
– Я увидел трогательную заботу, которую проявляют к нему обитатели и сотрудники дома престарелых. Мой друг Виктор, бывший казахстанец, который помогал мне в этой поездке, сказал мне, что Александр Сергеевич очень любит гостей. И всегда признается, какой бы трудной ни была его жизнь, он никогда не плачется, не жалуется, а гордится такой удивительной и необыкновенной судьбой, – восхищается сыном поэта Нурлан Дулатбеков.
Новые встречи
Здесь обязательно следует отметить, что научно-просветительский проект “Карлаг: память во имя будущего” Карагандинского университета “Болашак” приобретает все большую известность далеко за пределами Казахстана.
– Главная миссия проекта – донести правду об узниках Карлага, политических заключенных и военнопленных, – говорит руководитель проекта Нурлан Дулатбеков. – За десять лет существования у нас есть научные исследования, признание, поддержка идеи, единомышленники, есть история Карлага в семи томах на казахском, русском и английском языках. Издано свыше двадцати книг.
В адрес проекта постоянно поступают письма со всех концов нашей страны и из других государств, в которых неподдельный интерес к Карлагу. Воспоминания его бывших узников, альбом репродукций и фотоальбом, очерки истории религий и восстаний, факты и расследования, статистика, таблицы, карты и воспоминания.
– То, что мы сделали, – это верхушка айсберга, это только первый этап той большой работы, которую, надеемся, продолжат ученые. Предполагаем, что это будут многогранные исследования, разные подходы к оценке той эпохи. Мы стараемся достойно излагать те материалы, которые удается найти, без оценок разного рода, стараемся, чтобы наш труд был доступным, книги издаем на трех языках. Благодаря тому, что мы насобирали, можно говорить об определенном научном направлении. У нас в регионе пишут книги на эту тему, но это единичные истории, а мы стараемся системно подойти к такой странице нашей истории, как Карлаг, – говорит Нурлан Орынбасарович.
По признанию самого Нурлана Дулатбекова, работы здесь – поле непаханое.
Ближайший проект – воссоздать объективную картину того, как все было на самом деле, с помощью газеты “Путевка”, которая издавалась в Карлаге.
– Я анализировал, о чем писали лагкоры: клопы заедают, люди уходят на улицу из-за этого ночевать, а дезинфекцию не проводят. Есть колонки, где сведения о том, кого помиловали, у кого какой срок, об ударниках труда, фотографии. Через газету мы хотим воссоздать объективную картину того, как все было на самом деле. Делать это необходимо, – убежден Нурлан Дулатбеков. – Столько представителей разных этносов в нашей стране живет, все время эксперты говорили, что это пороховая бочка, которая может в любой момент рвануть. А мы использовали это как инструмент объединения. Люди, которые были объединены общей историей, должны быть толерантными и передавать это последующим поколениям. Это наша общая Родина. Люди приехали сюда не по своей воле, но они не просто пересидели срок, а подняли регион и страну в целом, создали сильную карагандинскую школу во многих отраслях. Об этом мы должны говорить народу и развивать эту идею. О том, что многим это интересно, я догадался просто. Организовываю бесплатные экскурсии – поездки в Карлаг. Туда люди едут смеются, играют в свои телефоны-планшеты, но когда обратно едут – тишина полная в автобусе. Думают. Если хоть один-два из 40 задумывается, я для себя отмечаю это как победу.
Татьяна СПИЦИНА
